Х  Х  Х

Город, по которому я шел,
Синими сугробами завален.
...И меня, и их нарисовали
На стене цветным карандашом.

Фонари светились на стене,
Пробегали по стене машины,
Граждане толкались и спешили,
И на граждан падал синий снег.

Да и я, поверьте, весь в снегу,
Так уж я не стенке нарисован —
По сугробам я шагать способен,
А уйти оттуда не могу.

Впрочем, что о несвободе ныть?
Вот пришли родители в квартиру,
Уши ребятенку накрутили
И, вздыхая, стенку стали мыть.

Город, магазины, толкотня —
Все исчезло под сырою тряпкой.
Пять минут — и стало все в порядке —
Будто бы и не было меня.

                           1989, январь

            Х  Х  Х

Жалеют на Руси юродивых,
Жалеют на Руси убогих.
Они печальным видом вроде бы
Напоминают нам о Боге.

Они идут по мокрой площади —
В лаптях, в сандалиях, босые...
И флаг какой-нибудь полощется
(Смотря какая власть в России).

Над ними тьмою льются сумерки,
Им тополя звенят листвою,
Им подают копейку умники
И вслед качают головою.

Народ жалеет их и жалует
То пенсией, то психбольницей
И говорит: "Уж вы пожалуйста
За нас сумейте помолиться!"

И потому у нас убогие 
Бывают веселы и сыты,
В стране монахов и разбойников,
Доносов, лагерей и пыток.

                        1989 февраль

          Х  Х  Х

И все же надо шагать по степи,
Но степь не спит и земля не спит,
И словно река к своим берегам,
Прислушивается земля к шагам.
Но свет холодный, но лунный свет
Украл у пространства и плоть, и вес,
И все же надо шагать по степи,
Поскольку уже нельзя искупить
Ни синей тьмы, что ползет за спиной,
Ни плоскости, что лежит под луной.
...Земля безвидна, земля пуста
И не достигнута высота,
Откуда льется холодный свет,
Где нет земли, да и неба нет.

                         1989 март

     Апрельский бред

Пьют на кухнях конвоиры,
На обоях — пива пятна.
Коммунальные квартиры
Души вынули из пяток.
А за окнами трамваи 
Хищно пасти разевают,
Ясень смотрит в облака,
Словно ствол зенитной пушки.
...Стали в очередь старушки
В ожиданьи молока.
Всей колодой птицы-карты
Потянулись к горизонту,
Дождик нехотя закапал,
Дама вытащила зонтик.
По бульвару хиппи старый
Брел с гитарою в обнимку,
От лысеющей гитары
Свет струился как от нимба.
Дама пик взглянула косо
На бубнового валета,
Что привык решать вопросы
Палашом и пистолетом.
И они умчались в небо, 
Оба — корочки от хлеба,
Две оранжевых судьбы,
Две насмешливые птицы,
Коим дома не сидится,
Не годятся им дубы,
Телеграфные столбы
И двухкомнатные клетки...
А изгнанникам судьбы
Ничего не позабыть.
Конвоиры пятилетки
После пива пьют таблетки.

                      1989 апрель

         Х  Х  Х
                     П.Крючкову

Писать на обороте, на бегу,
В трамвае, на пустынном берегу,
В пещере, на банкете, на уроке...
Конечно, наши лошади лихи —
Зашкаливает стрелку. А стихи —
Как выстрелы. Исполнились все сроки,
И строки как ступени в темноте
На черной лестнице. И пусть не те,
Что нам хотелось — но пройти их надо.
А что нас ждет на самом на верху —
Какая разница? Пускай труху
Найдем на месте рая или ада,
Но не награда нам с тобой нужна.
Пусть за окном мелькают времена
Как листья. Ну а мы с тобой напишем
На этих листьях новые стихи,
И вдаль помчатся лошади. Лихи!
И вряд ли стоит делаться им тише.

                          1989 апрель

        Х  Х  Х

Ну что же, мы пили свободу
Как минеральную воду.
А кончились все бутылки —
Стали чесать в затылке.
В нашем универсаме
Больше свободы нету.
Были б свободны сами,
Да зря напились из Леты.

                            1989 апрель

         Х  Х  Х

Они сюда пришли издалека,
Седые, легкие как облака,
Готовые растаять в небе.
Что ж, им осталось реку перейти,
А дальше — дальше разные пути
И каждому — особый жребий.

О хлебе ни один не попросил,
Не потому, что не хватило сил —
Они же перешли границу
Меж плоскостью и белой высотой,
Где Юг и Север, Запад и Восток
В один поток сумели слиться.

И вот они стоят на берегу.
Один сказал негромко: "Very good!"
Другой ответил: "Что ж, бывает..."
Они дошли до края тупика.
Там, позади, остались облака.
А впереди? Никто не знает.

                      1989 июнь

        Х  Х  Х
                   Т.Г.

Я пишу тебе 
        из города голубых стен.
Здесь на небе ни облачка. 
                   Здесь жара,
Здесь упавшая в полдень на землю тень
Кажется трещиной. 
                  Но пора
"Возвратиться на первое", 
                   как говорил
Наш добрый знакомый, 
           протопоп Аввакум.
...В этом городе 
        уличные фонари
Из темноты вырвали 
           себе по куску
Пространства. 
         А там, где их почти нет,
Там... 
         Но не стоит, видно, о том.
...В этом городе 
          утренний голубой свет
Первым делом окрашивает восток,
А потом уже север, 
           запад и даже юг.
...Видно, я все же 
           рассказываю не так.
Главное, 
      Божьи птички здесь не поюсь,
Здесь разлита в воздухе  
             жаркая духота.
...Вот уже вторая неделя 
           тянется, как
Я пытаюсь к тебе вернуться. 
                  Но выхода нет
Из голубых стен. 
          Поверь, я искал,
Но сперва не хватало 
            пяти рублей на билет,
Потом отменялись 
          один за другим поезда
(Мне так никто 
       и не смог объяснить почему),
Однако шепнули в ухо, 
            что никогда
Не вырваться 
         из душного города никому.
В чем причина — не знаю. 
            Наверное, что-то есть.
...Почта действует. 
            Надеюсь, это письмо
Ты получишь. 
       Увидишь белую весть
И может, 
      мысленно голос услышишь мой.
Я пишу тебе 
        из города голубых стен.
Поезд ходит по кругу. 
        И такой же круг — кораблю.
Да, я заперт надежно. 
            Но между тем
Я все крепче, 
         все дальше тебя люблю.
Ты не бойся. 
        Пускай телефон молчит,
Я отсюда сбегу,  
       ты уж мне поверь.
Ты сама мне дала 
        от нашего дома ключи.
Это значит — 
      я скоро вернусь 
             и открою дверь.

                                   1989 июнь

       Х  Х  Х


За окошком болотина,
Гаражи, огороды...
И под сердцем колотится
Край бетонных уродов.

Электричка зеленая
Все ползет по железке,
И встают отдаленные
В желтой мгле перелески,

Солнце чахлое тащится
К опустевшему краю.
Кто за тучами прячется,
На трубе нам играя?

                   1989 август


      Деревянная страна 

Деревянные улыбки,
Деревянные усмешки,
Деревянные надежды,
Придорожные кусты...
Вечно в строку наше лыко.
(Лыко вяжем мы, конечно).
Деревянная одежда —
И бушлаты, и кресты.

Деревянные награды
И дубовые парады,
И как ласточка прогресса —
Из фанеры наш барьер.
И еловые премьеры
Если вызовут к барьеру,
То пошлют свой вызов лесу
Или небу, например.

Из Китаев, Бельгий, Франций
Приезжают иностранцы,
Им показывают гиды
Деревянный древний рубль.
А в ночи ни огонечка —
На Руси такаие ночки.
Видно, деревянный идол
Не уплыл. Он так же груб.

Так же весел и насмешлив,
Кровью смазывая губы,
Он покажет всем народам 
Кузьмику ядрену мать.
Будь ты конный, будь ты пеший —
Не проедешь мимо сруба, 
Где древесные породы
Насобачились ломать.

И колотится устало
Русь в березовую стенку,
А ночами жжет лучину. 
Снится ей сосновый бор.
Да ведь сосен не осталось —
Все извел на колья Стенька.
...Ни великие почины,
Ни забор и не топор

Не помогут. Да и палка 
По спине плясать устала.
В этом свойство древесины —
Расщепляться и гореть.
...Только леса больно жалко.
На снегу плакучем, талом
Елки, сосенки, осины...
В них войти и умереть.

                      1989 сентябрь


           Зеленая свеча

Поверь, моя душа, я смерти не хочу,
Но в пальцы мне суют зеленую свечу,
И дышит за спиной заботливо сестра,
И ждет она меня у мутного костра.

Поверь, не стоит плыть по лунному лучу,
Да и на звездный свет я сам не полечу.
Уйдя из этих стен, кого я обману?
Не выдавить из вен свинцовую вину.

Сегодня на костре за все я заплачу,
Не зря же дали мне зеленую свечу,
Осталось пять минут, осталось пять веков
И серая толпа печальных дураков.

Туман ползет как сон. Октябрь на дворе.
А может, в этом сне покаяться сестре?
Но разница в часах мне не нужна ничуть
И надо ж палача похлопать по плечу.

Зеленая свеча дымится в кулаке,
А ты стоишь в толпе в заштопанном платке.
Когда пойдешь домой по спекшимся камням,
Ты глупых слез не лей, а ночью жди меня.

Ведь на втором витке я выброшу свечу
И в старенький наш дом пылинкою влечу.
...И нет зеленых свеч, и нет слепых костров,
А есть холодный свет от лампочек в метро.

					1989 сентябрь

           Х  Х  Х

Низкое небо, мокрый песок,
Холодно, ломит висок.
Зря я, наверное, тут стою,
Тут, у судьбы на краю.

В этой стальной осенней воде
Не отразится никто.
Что ж я стою у края один
В сером своем пальто?

Чуешь, как нерв дрожит на виске?
Вязнут колеса в песке.
Поздно уж, гасят вдали огни.
...Так вот и бьются дни.

Ночью в небе не будет звезды — 
В этих краях нету звезд.
Осколки дней лежат у воды.
Из них не выстроить мост.

                       1989 октябрь

         Х  Х  Х

Ты видишь эти облака?
Печали им не снять с лица.
Их жизнь светла и глубока
От четверга до пятницы.
А после — падают дождем
На шляпы населению.
Нет, мы уж лучше подождем.
Умны мы, к сожалению.

                     1989 ноябрь


   Полтораста лет спустя

Буря мглою небо кроет.
Петя Лену матом кроет,
Лена юбку себе кроит,
Древним "Зингером" стучит.
В телевизоре ансамбли.
По второй программе — грабли,
По четвертой — дирижабли,
За окном — фонарь торчит.

Петя молча схрумкал сушку
И, поглаживая брюшко,
— Выпьем, бедная старушка, —
Тихо Лене предложил.
— Замолчи! Услышат дети! —
Лена цыкнула на Петю,
Понимая так, что Петя —
Для вытягиванья жил.

...Буря нервничала, выла,
Лена юбку себе шила,
Параллельно с эти жилы
Вынимая из Петра.
...В телевизоре гудело,
Шли бои за Наше Дело.
...Лена с Петей, тело в тело,
Помирились до утра...

                    1989 ноябрь
  
            Н  О  Ж
                           Диме Древалю


Скажите-ка мне, мудрецы, почему
Дошёл я до этой железной зимы,
И как, провалившись по пояс во тьму,
Я выбраться смог из хохочущей тьмы?

Не верю, но всё же свершилось. Хожу
По снежным дорогам с улыбкой хмельной.
А дома я нож под подушкой держу,
Всего сантиметров пятнадцать длиной.

Я чёрен по пояс — что ж, липкая тьма
Не очень-то хочет меня отпускать.
Смогу ли ножом я разрезать дурман?
Смогу, очевидно. Но слишком близка

Граница меж светом и зыбкою тьмой...
И нечего, видно, сказать мудрецам.
Мой жребий не сладок, но всё-таки — мой!
И знаешь, во тьме он свечою мерцал.

                              декабрь 1989

© Виталий Каплан

URL: http://kapvit.narod.ru