О Н О
интерлюдия по Стивену Кингу
или памяти 12-го декабря
Вот и к нам Оно вломилось,
Как всегда, без приглашенья.
(Правда, были те, что ждали
И мечтали о таком).
Как теперь, скажи на милость,
На него надеть ошейник?
...Глухо звякают медали
Под шутейным колпаком.
Скачет, пляшет, приглашает
Посетить подземный город,
На водопроводных трубах
Радостный играя марш,
И народу не мешает
Заливать себе за ворот,
Практикуется на трупах,
Выпуская нежный фарш.
Развесёлая ухмылка
Нарисована умело,
В разлагающихся лапах —
Связка радужных шаров.
...Трупы носят на носилках,
Крестики рисуют мелом,
И родной сортирный запах
Бударажит бесу кровь.
Но в упор его не видят
Тети хмурые и дяди,
Одуревшие от вони
И крысиной суеты.
Только мы на площадь выйдем,
Друг на друга с верой глядя.
Кто? Да разве ты не понял?
Он, она, и я, и ты.
И никто, поверь, не знает,
Что там будет в эпилоге.
Клоун скачет, веселится,
Удирая от судьбы.
Ось вращается земная.
Рано подводить итоги,
Поздно плакать, глупо злиться.
Время драться. Время быть.
1994, февраль
ЖАР-ПТИЦА
Нет, из леса этого не выйти,
У него ни края, ни конца.
Паутины голубые нити
Невзначай касаются лица.
Ветер шевелит верхушки ёлок,
Тащит грозовые облака.
...А казалось — путь не слишком долог,
Но просвета не видать пока.
Тишина. Ни шелеста, ни хруста.
Под ногою оседает мох.
В тёмной духоте чудно и пусто.
Cтарый лес давно ослеп, оглох.
В колесе, видать, сломались спицы,
Время затвердело как смола.
Потому и водятся жар-птицы
Только здесь, где мороки и мгла.
Кажется — глядят из гущи веток
Жёлтые застывшие глаза.
Кто они? Но не найти ответа...
Вроде надвигается гроза.
Может, в блеске беспощадных молний
Вспыхнут тайны четырёх сторон,
Чей-то зов, любви и боли полный,
Вдруг пробьётся сквозь железный гром?
Нет, жар-птица не взмахнет крылами,
Не растает в страшной высоте,
Не зажжётся призрачное пламя
На её раскрывшемся хвосте.
Чёрный лес не выпустит из плена
Ни себя, ни время, ни жар-птиц.
...Запах мха, и сырости, и тлена.
Вечный лес — ни сроков, ни границ.
И не выйти из седого леса,
Паутины сеть не разорвать.
Линия судьбы? Улыбка беса?
Тишина. И некого позвать.
1994, март
Х Х Х
Места глухие — камнелом,
Пустыня, мёртвый лес...
И за спиной растаял дом,
И страх под сердце влез.
Куда идёшь — не знаешь сам,
Все кеды истоптал.
Не удирай, постой, пацан,
Ты бегать не устал?
В чужих пространствах заплутав,
Облазив все миры,
Ты опоздал на свой состав,
Ты не нашёл дыры.
И до твоих солёных слёз
Нет дела облакам...
Следы чудовищных колёс
Читая по слогам,
Что на дороге отыскал?
Понять немудрено:
Чугунных идолов оскал,
Лукавое кино.
Идя по лезвию ножа,
Ты излучаешь боль.
Но ладно, хватит миражам
Глумиться над тобой.
Твой страшный путь и страшный мой
Лежат в одной пыли.
Тебе и впрямь пора домой.
Дай руку — и пошли.
1994, июнь
БЕЛАЯ СВЕЧА
Дороги не видать. Пустырь, куда ни глянешь,
Где царствует закон рубля и кирпича.
...Но вот она встаёт над синими полями,
В невидимых руках как белая свеча.
Пылает серебром на тонкой колокольне
Осьмиконечный крест в полуденных лучах.
Смотреть издалека и радостно, и больно.
Недаром зажжена нам белая свеча.
Сумятицей путей и пыльным бездорожьем
Душа ослеплена, безумствует, крича.
И потому горит, зажжён дыханьем Божьим,
Маяк на берегу, высокая свеча.
Напрасно ветер выл, задуть пытаясь пламя,
Её не погасить, не оборвать печать.
...Стоит над морем тьмы, над синими полями,
В невидимых руках как белая свеча.
1994, июнь
* * *
Осенне-зимние дела...
В пальто закутаны тела.
Но вот звенящая пила
Коснулась шеи...
Ну что ж, в заплёванном году
Накаркал я для нас беду,
А всё ж союзника найду
В карандаше я.
Твои тоскливые глаза...
Так смотрит, может быть, гюрза.
Но стрелки не верти назад,
Часы сломаешь!
(Пока я это говорю,
На той же площади горю.
За что спасибо октябрю.
Ты понимаешь...)
Осенне-зимние дела...
Пустили в огород козла,
А он, волков сожрав со зла,
Убит снарядом.
Синеет палец под кольцом,
А мы стоим к лицу лицом.
Но как нам быть со лжи отцом?
Он ходит рядом.
И нагло тикают часы,
И шумно хлюпают носы,
И врут на площади весы,
Снег лижет пламя.
Осенне-зимние дела...
По нам звонят колокола!
(Слова, что кто-то с похмела
Назвал делами).
20.10.94
Х Х Х
Стивену Кингу
Кто прячется в полночном ветре?
Да, в нём, в нахлынувшем, полночном,
На сорок третьем километре,
Где фонари как многоточье
В конце забытой нами фразы...
Там тени ломкие затихли,
Но, перевёрнутые разом,
Танцуют в налетевшем вихре.
Кто притаился в клочьях мрака,
Кружащихся меж фонарями?
Куда упали капли страха,
Что мы не к сроку потеряли?
Кто за фанерною стеною
Сквозь дырку наблюдал за нами?
Чей липкий взгляд вода не смоет,
Не выжжет голубое пламя?
Кто притворился ветром чёрным?
Кто сочиняет эти ветры?
...Давай оставим свет включённым,
Не то во тьме найдем ответы.
28.10.94
* * *
Какая доля нам досталась?
Дождём размытые дороги,
Тысячелетняя усталость
И перепутанные сроки.
Могильный ветер дует в спину,
Пустынный жар висит над нами,
И кто не пьян ещё в дымину,
Тот страшными играет снами,
Но эти игры бесполезны,
Особенно тому, кто знает,
Как в сердце холодом железным
Тьма о себе напоминает.
Костей седые буреломы
Мы оставляем за собою,
Поскольку доброму и злому
Освобождаем поле боя,
А сами тащимся по лужам
Сквозь времена, миры и пули.
(Кому такой расклад не нужен,
Те ночью в сторону свернули).
Но мы дорог не выбираем,
Мы выбраны дорогой сами,
И мили ластиком стирая,
Идём с закрытыми глазами
Туда, где только снег и ветер,
Где начинаются дороги.
...Об этом, дорогие дети,
Вам говорили на уроке.
15.12.94
© Виталий Каплан