Х Х Х
Та зима, что с травой — та еще ничего,
Hу а та, что со снегом... Hе будем о том...
Лишь привыкший к несчастьям народ кочевой
Здесь ютится, прогресс отложив на потом.
В черной полночи ветра безжалостный свист
Hамекает на скорую гибель всему,
И обломанный тополь (а был он ветвист)
С ним согласный, качается в снежном дыму.
Запоздалый прохожий рискует застыть
Ледяным сталагмитом (а проще — столбом).
...В этой местности нравы как ветер просты:
Отдаешь, улыбаясь, что нажил горбом.
Старики говорят, что когда-то весна
Здесь жила и плодила траву за травой,
Только кто-то по злобе (а может, со сна)
Холодильник врубил (а масштаб — мировой).
И теперь ни травы нет, ни песен о ней,
Заикнись — моментально башку оторвут.
Hу а те, кто сменял на трамваи коней,
Чтоб не думать, веселую курят траву...
23.01.2000
X X X
"Бросить бы все и уйти"
(с) многие
Все бросив в мусорку на кухне,
Уйти в нездешние снега...
Мол, мир от этого не рухнет
И не заплачет ни фига...
Бредешь пространствами пустыми
Меж острых граней бытия,
А здесь на кухне чайник стынет
И недописана статья.
В мерцании чужих созвездий
Летишь на скользком вираже,
А между тем в твоем подъезде
Разбили лампочку уже.
Все рассыпается и тает,
И некому шугнуть: "Hе лезь!"
Hу точно лангольеров стая
Грызет покинутое "здесь".
...Hо тьма сереет в дымке зыбкой,
Дрожа от звяканья ключа,
Когда с растерянной улыбкой
Ты возвращаешься в "сейчас".
09.03.2000
Х Х Х
Накануне катастрофы
Хищным воздухом дыша,
В пустоту кидает строфы
Обожженная душа.
Ей плевать на знаки гнева,
Что развешаны везде,
Не смущает ее невод
В чистой утренней воде.
Набухающие почки
И трамваев перезвон
Загоняет она в строчки —
И стирает рукавом.
А меж тем горят во мраке
"Мене, текел, упарсин",
Но за пять минут до драки
Нежно чистит апельсин.
Не желает знать таблицу
Умножения скорбей,
Легионам глядя в лица,
Просит вежливо: "Не бей!"
Не боится и не верит
И амнистии не ждет,
И сквозь запертые двери
Не спеша себе идет.
13.04.2000
Х Х Х
И он приходит к нам через стены
(с) Петр Батуринцев
И он приходит к нам через стены,
А в полнолуние — сквозь окно.
Ему висеть бы на высоте, но
Там скучно, голодно и темно.
Там воздух, вязкий как в теореме,
Пронизан мелким колючим льдом,
И очень хочется хоть на время
Спуститься в чей-то притихший дом.
Лишь он войдет — всколыхнутся тени
И остановятся все часы.
Ему нельзя оставаться с теми,
Чьи судьбы он кладет на весы.
Но очень хочется, чтоб позвали,
Чтоб чайник весело засвистел, —
И он проходит в глухом провале
Меж затаившихся душ и тел.
Его не видят, но только все же
Глаза слезятся, сердца болят,
И ощущают продрогшей кожей
Сквозняк, похожий на жалкий взгляд.
Он знает, горбится, звезды тушит,
Сквозь стены в вымыслы уходя.
А нам осталось вздыхать и слушать
По подоконнику стук дождя.
24.05.2000
Х Х Х
О.Мустейкису
Гроздьями белой прозрачной сирени
Зависть роскошно цвела...
Много пошло на нее удобрений,
Hо основное — зола.
Угли несбывшихся детских фантазий,
Пепел сгоревшей мечты...
Так из весьма прозаической грязи
Вдруг вырастают цветы.
Если составить из них икебану —
Можно сердца покорить...
Hо поразмыслив, я все же не стану
Это любимой дарить.
09.06.2000
Х Х Х
В кленовых листьях мельтеша
Спешит на спецзаданье еж,
И в нем, конечно, есть душа,
Хоть доказательств не найдешь.
Не подтвердят того ни Брем,
Ни "Зоология для всех",
Они сдались рассудку в плен
И пышно празднуют успех.
А еж спешит, ему плевать
На мненья всяческих мужей,
Ему осенняя трава
Важнее сущности ежей,
Его душа, назло всему,
Там, под иголками живет
И ледяную синеву
Змеиных душ на клочья рвет.
08.07.2000
Х Х Х
Не было звездного неба,
Не было яблок тугих.
Все это в спешке, нелепо
Я засандаливал в стих,
Слушая писк комариный
Где-то в районе окна,
Что обещал до зари нам
Тихий кошмар вместо сна.
Звезды и яблоки — это
Просто обломки любви,
Отзвуки мертвого лета.
Хочешь — на память сорви,
Я для того их и бросил
В стих безнадежно-сырой.
...Скрежет несмазанных весел
Радует больше порой,
Чем увертюра Шопена.
...С пивом рифмуется жизнь.
Жаль, что отстоя пены
Мы с тобой не дождались.
08.07.2000
Х Х Х
"Он избрал почетную рутину".
В.Павлова
Он избрал почетную рутину,
Взяв синицу вместо журавля.
Осчастливил рамою картину,
Вычел паруса из корабля,
И в его таблице умноженья
Ноют единицы и нули.
Скучно им, бродягам, без движенья,
И душа от этого болит,
А почет несладок. И судьба с ним
Все равно играет в чет-нечет,
И из пункта А в трубу из басни
Кровь его по вторникам течет.
Хочется закрыться на задвижку
И о стены быться головой,
А потом, ощупывая шишку,
Вдруг поверить: ты еще живой,
И заплакать в пасмурное небо
Глазотворным радужным дождем,
Выпасть прошлогодним пьяным снегом...
Нет уж, с этим лучше обождем.
13.07.2000
Х Х Х
Слова несказанные тают
И время утекает зря.
Душа распахнута пустая
В холодный сумрак октября.
Дожди давно ее обмыли,
Ветра в ней мусор подмели,
И без толку считать на мили
Дорогу в каменной пыли,
Когда идет она без хлеба,
Иглою палец проколов,
В то исчезающее небо,
Что дальше снов и выше слов.
15.07.2000
Х Х Х
Он счастье к общей судьбе
Решил прибивать гвоздями,
Не представляя себе,
Почем эти гвозди в лавке.
...Средь мыла, пшена, сетей,
Мотыг, бочонков с груздями,
Стоял и ящик гвоздей,
Но гвозди — тоньше булавки.
К таким найти молоток —
Проблема. Ударь — согнутся,
А мир затем и жесток,
Чтоб не было слишком просто
Прибить добро к серебру...
И если потом проснуться,
То засветло, поутру,
Увидишь, как мир зарос-то.
Щетиной бесплодных дел,
Густой бородой вопросов.
А тот, кто счастья хотел,
Возьмет табличку "философ",
Нацепит ее на лоб,
А может, тогу натянет,
И тотчас же наземь — хлоп!
И тут же его гвоздями
К земле коллеги прибьют,
Чтоб он ощутил уют.
31.07.2000
Х Х Х
Мир не гадок и не сладок,
Не высок и не жесток.
Просто в нем любой порядок
Утекает сквозь песок,
Оставляя место хлебу
И дешевому вину.
Не поверишь, но и небо
Вновь у хаоса в плену.
Даже звездные пылинки,
Те, что весят миллиграм,
Посылают сквозь калитку
Указания ветрам,
И гремит, гремит ключами
Заплутавший в поле гром.
...И вот это все вначале
Называется добром.
А потом река отхлынет,
Обнажив сырой песок.
Пьяным запахом полыни
С маху шибанет в висок,
И тогда поймешь невольно
Геометрию добра.
Это облачно и больно,
И не спится до утра.
31.07.2000
Х Х Х
Послушай, кот, стихи невкусные,
Их незачем зубами грызть.
Они к тому ж бывают грустные
И им несвойствена корысть.
Ты, серый, лучше уж сметанки бы —
И безопасней, и вкусней.
А то, глядишь, раздавят танками
За то, что ты якшался с ней,
С поэзией, опасной стервою...
Ты от аллюзий и слогов
Держись подальше. Это первое.
Второе — не гневи богов
И пей налитое по случаю
Парное козье молоко,
Забыв о рифмах и созвучиях,
Хоть это будет нелегко.
Вкусив упругой звездной вечности,
Обидно дрыхнуть на окне.
...Но ты утешишься обычностью,
Поймав пятнадцать крыс во сне.
01.08.00
Х Х Х
Ты не ходи за горизонт.
Зачем тебе идти?
И порван плащ, и сломан зонт,
И заперты пути.
А здесь огонь горит всегда
Здесь каша и блины,
Здесь никакая ерунда
Тебе не портит сны.
Но ты смеясь во тьму идешь,
Хоть век и не простит,
Хоть пленкой радужною ложь
На лужицах блестит.
Идешь неведомо куда,
Тропинку отыскав,
И над тобой горит звезда,
Хоть небо в облаках.
Тебя бесплатно отпоют
Холодные ветра
И вечность ходики пробьют.
Ни пуха, ни пера!
01.08.00
Х Х Х
А потом приходит ночь
В стареньком плаще.
Я принять ее непрочь,
Да и вообще...
Плащ на гвоздик, вон туда.
Кофе или чай?
Ничего и никогда
Мне не обещай.
Просто молча посиди
С чашкою в руке.
То, что будет впереди,
Уж невдалеке,
Но пока еще в окно
Скалится луна.
Есть еще у нас вино,
Есть у нас вина...
Только время — наш палач,
Нечем нам помочь.
И закутываясь в плащ,
Убегает ночь.
01.08.2000
Х Х Х
Кольцо рифмуется с лицом,
Понятно, с Кем порог,
И с дряблым луком и яйцом
Рифмуется пирог.
Таких созвучий — пруд пруди,
И рыбками в воде
Они мелькают впереди,
И сзади, и везде,
И даже средь пустынных звезд,
В космической глуши
Они берут тебя за хвост
И требуют: "Пиши!"
Чтоб укрепить простую связь
Предметов и теней,
Выводишь ломких строчек вязь,
Не думая о ней,
О той, что дремлет за плечом,
Струясь едва-едва.
И не заботясь ни о чем,
Из озера слова
Нет-нет да выдернешь, смеясь
Скольжению планет,
Крепя таинственную связь,
В которой толку нет,
Ни пользы, ни удачи, ни
Гарантий никаких —
Лишь разгораются огни,
Встречая новый стих.
02.08.2000
Х Х Х
Дышишь на зеркало — стало быть, жив,
Не притворяйся ушедшим за грань.
Ну а по правде отчалить решив,
Все же полей напоследок герань.
Надо платить по забытым счетам,
В белую мглу отплывая тайком,
Ты же не хочешь ославиться там
Злостным халявщиком и дураком?
В зеркале, видишь, холодная муть.
Просто войти, да не выйти уже.
Может быть, все-таки быстро вздохнуть,
Кровь обтирая на жгучем ноже?
Или же проще — кольцо поверни,
Вытри лицо, остуди молоко...
Глянь — и вернулся в те самые дни,
Где ты и слова не знал "далеко".
Взялся за нож — так хоть палец порань,
Капельку крови отдай небесам,
И не забудь про больную герань
(Про остальное ты вспомнишь и сам).
12.08.2000
Х Х Х
Что ж, родная, сгорели сосиски,
Развалился наш карточный дом.
Тянет дымом удушливо-склизким,
И я сам понимаю с трудом,
Как мы оба когда-то ослепли,
Как хлебнули своей пустоты.
А теперь на дымящемся пепле
В одиночку сажаем цветы.
Вырастают бурьян да крапива.
...Нам ни капли забыть не дано,
Но, открытое, портится пиво,
Прекращается в уксус вино,
И не склеить, не смыть — невозможно,
И не нужно, и поздно уже.
Пляшем с тенью (ведт это несложно)
Каждый сам на своем этаже.
Только запах сгоревших сосисок
Навсегда растворился в крови.
...Наш сюжет и банален, и низок,
И доступен — нагнись и сорви.
17.08.2000
Х Х Х
Как быстро это лето тает,
Как уплывают все надежды
В пролив гнилого сентября!
И, дни ушедшие листая,
Читаю я вдоль строк и между,
Все чаще понимая — зря.
Ни свет, ни тьма не виноваты,
Что я в тоске брожу по краю,
Что я боюсь нырнуть в себя,
И кажется, что уши ватой
Забиты, что я чушь играю,
Тугие струны теребя.
Вещей и мелочей вращенье
Сперва для глаза незаметно,
Потом попробуй оборви —
Момент инерции. И чем я
Остановлю размах планетный?
Где взять энергию любви?
Она имеет ли решенье,
Моя печальная задача?
Здесь математика молчит.
Но я ведь не сорву ошейник,
Не убегу, и не заплачу,
И не возьму герба на щит.
Я буду плыть в одном потоке
С надеждами, тоской и хламом
Туда, в осенний водопад.
А мир не то чтобы жестокий,
Он не желает даже зла нам,
Лишь отвечает невпопад.
17.08.2000
Х Х Х
Недалеко уже до снега,
До бездорожья, тьмы и льда.
Но все ж стоит в зените Вега
(Такая, знаете, звезда).
Осенне-летний треугольник
В холодной черноте плывет...
Но далеко не каждый школьник
Хотя б созвездья назовет.
Сильно земное тяготенье,
А небо нынче не в чести.
Мы все охотимся за тенью
И бултыхаемся в сети.
Нам весело мигают звезды,
Гуляя в пыльной пустоте.
Их притянуть глазами просто,
Да только мы уже не те.
Мы выучили все уроки,
Нам слишком много стало лет —
И на космической дороге
Валютный ищем туалет.
20.08.2000
Х Х Х
О беде вспоминаешь с улыбкою,
Ни тоской, ни надеждою зыбкою
Не желая заполнить себя.
...Запахнувшись в потертые ватники,
Мимо шли постаревшие всадники,
О несбывшемся грустно трубя.
Что сказать о них, сказкой измученных?
Мы и сами такому обучены —
Делать былью дорожную пыль.
Мы и сами бредем огородами,
Буераками, гатями, бродами,
Не считая ни крови, ни миль.
В облаках ни намека, ни признака...
Ты напрасно глядишь с укоризной, как
Дождь с насмешкой плюет нам в лицо.
Мы ж не карты в игральной колоде, и
Не любители темной мелодии,
Никуда мы не тащим кольцо.
Может статься, что вовсе и ложная
Нам зачем-то дорога положена
В невозможное, странное "там".
Но не веря ничьим обещаниям,
Выше боли и дальше отчаянья
По осенним шагаем цветам.
21.08.2000
X X X
Hе вспоминайте добрые дела.
Пусть из мозгов суровая метла
Их лихо выметает по субботам.
Так лучше — меньше пыли и трухи
В коробочке, где копятся грехи,
Мечты, обиды, радости... И что там
Лежит годами — плохо знаем мы,
И летом убегаем от зимы,
И думаем нахрапом сдать зачеты.
Hо будет миг — и высветлят до дна
Всю нашу дурь, и голая вина
Завоет, заскулит: "Как горячо-то!"
И что тогда? Из кассы взять добро?
Hо в глину превратилось серебро,
Что тщательно копилось для расплаты.
Вы думали — проценты наросли?
Hо ваша гордость — лакомство для тли,
И сгнившая солома — ваши латы.
...А все ж монета встанет на ребро
И явится забытое добро,
Случайное, затертое слезами.
Лишь то, чему не велся строгий счет,
Поможет там, за дверью, сдать зачет,
Который, впрочем — допуск на экзамен.
03.10.2000
X X X
А.Цыпнятову
С тоской и умиленьем вспоминать
Ты будешь эти двойки через сорок
Hедолгих лет. "Эх, были ж времена!"
И отзвуки давно забытых корок
В твоей душе тихонько зазвучат —
И ты прервешь с супругой нудный чат
По поводу невымытой посуды...
Hе слушая соседских пересудов
О повышеньи цен на молоко
И на субботний доступ к интернету,
Ты вспомнишь ту, ушедшую планету,
И сердцу сразу станет так легко.
Так торопись же двойки получать,
Пока на лбу не тиснули печать!
11.10.2000
Х Х Х
Снова приходит Рождественский пост,
Круг годовой замыкая.
Сам по себе он обычен и прост
(Фраза возможна такая).
Мяса нельзя, молока да вина... —
Скучный реестр неофита,
И забываешь о том, что вина
К сердцу гвоздями прибита.
Но для измазанной, мокрой души —
Вафельный снег полотенец.
Вспомни, как в ночь, в Вифлиемской глуши
Божий родился младенец,
Под удивленные возгласы звезд
Небо совлекший на землю.
...Это и будет Рождественский пост,
Этому чуду и внемлю.
28.11.2000
Х Х Х
Ну да, еще не та печать,
И вроде незачем кричать
На рыжую луну.
Ты лист рассеянно возьмешь
И не поверишь, не поймешь,
Рукой махнешь: "Да ну!"
Я сам истерик не люблю
И гирь по средам не пилю,
Но знаешь — здесь не то.
Своею скрюченной спиной
Я чую холод неземной —
И без толку пальто.
Какая сила крутит нас?
Чей жадный взгляд, чей желтый глаз
Мне чудится в ночи?
Смешно? Порой и мне смешно:
За нас давно все решено
И счетчик наш стучит.
Я сам не знаю, почему
С тобою не плыву во тьму
И хлеба не хочу.
...А ты, боясь меня судить,
Лишь посоветуешь сходить
К хорошему врачу.
29.11.2000
Х Х Х
Змеятся кругом овраги
И валится все из рук.
Одна надежда — варяги
Придут и помогут вдруг.
Сквозь тупость и сквозь усталость
Мы увствуем иногда:
Немного уже осталось
До праведного суда.
Пусть даже черны как сажа —
нам главное, чтоб спасли...
И вновь паруса варяжьи
Высматриваем вдали.
Но белые простыни флагов
Ничуть не замедлят суд.
И нет на земле варягов,
Которые нас спасут.
01.12.2000
Х Х Х
Д.Тимченко
Парализованный не сможет плыть,
И "правильные" поглощать таблетки.
Он не ответит "быть или не быть",
Когда в своем он теле, словно в клетке,
И вырваться наружу невтерпеж,
И страшен холод черного туннеля.
И добрая приходит молодежь:
— Hу что ты, дядя Дима, в самом деле?
Ты потерпи, все будет, блин, о'кей!
Ты оцени успехи медицины!
А ты на сопляков глядишь в тоске
И стонешь бессловесною скотиной.
Какой там Крым, какой такой закат?
Как вспомнишь, подступает к горлу рвота.
А в голове нет-нет мелькнет плакат:
"Вперед, к победе!" — и еще чего-то.
Как жизнь груба! Как смерть тебе мила,
Когда впиваются намеки в уши,
И ждешь, когда ж незримая пила
Отделит душу от гниющей туши.
...Hе дай тебе Господь такой конец!
Пусть будет безболезненным и мирным,
И никакой чтоб Властелин Колец
Тебя не поманил мизинцем жирным,
Сказав: "ты мой!".
А чтоб не быть "его",
Hе верь мечтам, до липкости красивым.
Тебе не остается ничего
Иного, как на деле стать счастливым.
03.12.2000
Правила льда
1.
Может быть, ясность морозного дня
Лучше туманных осенних намеков?
Если она и излишне жестока,
Так это свойство любого огня:
Жечь лишь того, кто способен на боль,
Кто не умеет ответить улыбкой
И золотою непойманной рыбкой
Не ускользает в желанную столь
Темную бездну... А значит, снега
Нам достаются по праву. В бега
Можно податься для разнообразья,
Чтобы не мерзнуть как цуцик хотя б.
Но не желаю использовать грязь я,
Из января удирая в октябрь.
2.
Правда некстати упавшего снега
Вмиг заморозит тягучую муть.
Может, поймешь, что пора отдохнуть
От своего бесконечного бега.
Кстати, дружок, ты бежишь по кольцу
Грубой отделки, сомнительной пробы.
Да, виноваты, как водится, оба,
Но оправданья тебе не к лицу.
Хуже их разве что яд угрызений
Даже не совести — грусти осенней,
Так что, выходит, тебе повезло —
Думай, что чьим-то замолвленным словом.
Яростным снегом тебя занесло —
То есть укрыло защитным покровом.
3.
Чья-нибудь альфа и даже омега
В том, что вернее январского льда
Нет ничего, и что он навсегда.
Я б усмехнулся, да вот не до смеха.
Вылетев, виснет дыханье как дым.
Хищно оскалилось звездами небо.
...Я понимаю, как это нелепо —
Лед согревать дуновеньем своим.
Нет чтоб освоить умение жить,
Вечность из призрачных льдинок сложить
И завести телевизор и кошку,
Если уж стар для халявных коньков...
Но, прижимаясь губами к окошку,
Делаю дырочку для дураков.
4.
Не возражаю, но чур без меня!
Флаги вздымайте, глотайте из фляги.
Пусть вас спасают лихие варяги,
В пламя опять волокут из огня —
Я остаюсь в той январской ночи,
Где, отшумев, присмирела поземка,
Где мерзнет нос и болит селезенка,
Да и мотор неритмично стучит.
Это нестрашно. Я радуюсь боли,
Снегу и звездам, которых дотоле
Я не умел по глазам различать,
Мертвыми буквами меряя слякоть.
...Слушай, пока не упала печать,
Где бы чернил достать, чтобы заплакать?
5.
Как же мы любим, эпоху кляня,
Делать коммерцию снова и снова:
За сто рублей покупаем подкову
И продаем за червонец коня.
Это не блажь — нас трамвай довезет,
Ну а подкова, известно, на счастье.
Мы и судьбу разобрали на части,
Но почему-то всегда не везет.
...Черные тени лежат на снегу.
До остановки я не добегу
Прежде гремящей жестянки трамвая.
Значит, пешком. Но в душе — благодать.
...Семь лепестков у цветка обрываю,
Не успевая мечты загадать.
6.
Строить воздушные замки из снега
С детства умеем, но в них не живем.
Зимнего неба слепой окаем
Нам не сулит ни огня, ни ночлега.
Кончилась сказка про бедных детей,
Радостно ловящих синюю птицу.
Надо ж когда-то со сцены спуститься
В душную правду волос и костей.
Снежные замки теперь нам опасней,
Чем стрекозе из классической басни.
Если войдешь — не вернуться уже
В темное чрево ночного трамвая,
Что дребезжит на крутом вираже,
Жизнь то и дело от нас отрывая.
7.
Глазки девицам и планы побега —
Вот развлеченья для злого юнца,
Не представлявшего тяжесть кольца,
Зря посещавшего библиотеку.
Думал он — под ноги лягут миры,
Звездами вспыхнут лиловые розы...
Но не успел докурить папиросы,
Как попросили его из игры.
Вот он без шапки бредет в темноту.
Дай ему руку — он выбрал не ту
Музыку, улицу, обувь и душу.
Он — это я минус сто снежных лет.
...Правил игры я теперь не нарушу
И не достану из шкафа скелет.
8.
Не кандалами — ключами звеня,
Пью поутру ледяную свободу
И, спотыкаясь, бреду на работу,
Где как всегда суетня и грызня.
Мне бы проснуться, да жаль, не умею.
Голову мне закружила метель
И улыбнулась высокая цель —
Вот и ловлю я воздушного змея,
Но поскользнувшись на каверзном льду,
Вдруг поднимаюсь в запретном году,
Где за грехи неположено лето.
...Лишними здесь оказались ключи
И ни к чему проездные билеты —
Зайцем катаюсь в бездонной ночи.
9.
Больше всего опасаясь свалиться,
Мы переходим безумие вброд,
Но от ворот нам дает поворот
Наша седая от снега столица.
...Думалось, молвишь: "Откройся, сезам!" —
И распахнутся в спасение двери.
Вот и построились в очередь звери,
Но не поверил никто их слезам.
Правда, им выбор оставили между
Льдом гробовым и трясиной надежды
(Что не указано в детском стишке).
...Вот я растерянно и выбираю,
Точно кота в полотнянном мешке,
Нужный трамвай, что доедет до рая.
10.
В скучный подвал, где помятые лица,
Падаю я, поскользнувшись на льду.
Но уж коль вляпался в эту беду,
Глупо на собственный вымысел злиться.
В том-то и Замысел, чтобы внизу,
Где осужден ты (пускай и условно),
Видеть свои суковатые бревна,
Не замечая соринки в глазу
У переломанных бревнами ближних.
Ту же тоску и надежду услышь в них,
Что различать научился в себе,
Пусть не на век, пусть всего на минутку.
...Скоро нам всем прогудят на трубе
То ли отбой, то ли все же побудку.
11.
Сжатые губы, пустые глаза...
А притворялись, мол, в сердце тоски нет.
Ждем, что нам кто-нибудь карту подкинет:
Тройку, семерку, а то и туза.
Только иные выходят расклады —
Тьма за окном, тьма в прогнившей душе...
(Грифель кончается в карандаше,
Я дописать не успею балладу).
Долгие, снежные здесь вечера,
Тянется черной веревкой игра,
Все мы в плену у случайности липкой.
...И, написав многозначное "мы",
Вдруг понимаю, что можно с улыбкой
Выйти из этой крысиной зимы.
12.
Как мы отчаянно дуем на воду,
Хоть и привычен наш выбор, и прост.
Строим из сказок о будущем мост,
Не доверяя ни древнему броду,
Ни молодому коварному льду.
...Мне же открылась тропинка другая.
Темной пещерой из льдов убегаю,
А что обратно пути не найду,
Не беспокоит. Что может быть хуже
Вечного льда и бессмысленной стужи?
Разве что скучная грязь октября.
...Впрочем, о Промысле с Богом не споря,
Свечкою в чьих-нибудь пальцах горя,
Вдруг я уменьшу количество горя?
13.
Хватит! Не веря ни против, ни за,
Снежные правила я отодвину.
Хоть не растопит колючую зиму
Ни батарея, ни даже слеза,
Это не значит, что лучше остаться
В плоскости черных и белых слогов.
Я ухожу, не взыскуя долгов
И никому не читая нотаций.
...Там будут тоже и льды, и снега,
Но не такие. И пусть берега
Не отогрелись еще у порога,
Это не страшно, я им помогу.
...Но не судите, пожалуйста, строго,
Что сапоги мои все же в снегу.
14.
Я ухожу из зимы на свободу
И, подгоняя полночный трамвай:
"Ну же, родимый, быстрее, давай!",
Знаю — не будет обратного хода.
Знаю — не примут отступника льды,
Куклу из воска истыкают спицей.
Что мне с того? Тут смогу я напиться
Чашей холодной, живящей воды.
Истина звезд, земляники и сосен
Выше, чем грязью умытая осень,
Больше, чем власть ненасытного льда.
Светит она, потому что живая.
...Жаль одного — что уже никогда
Не прокачусь на гремящем трамвае.
15.
Может быть, ясность морозного дня,
Правда некстати упавшего снега —
Чья-нибудь альфа и даже омега.
Не возражаю, но чур без меня!
Как же мы любим, эпоху кляня,
Строить воздушные замки из снега,
Глазки девицам и планы побега,
Не кандалами — ключами звеня,
Больше всего опасаясь свалиться
В скучный подвал, где помятые лица,
Сжатые губы, пустые глаза...
Как мы отчаянно дуем на воду!
Хватит! Не веря ни против, ни за,
Я ухожу из зимы на свободу.
10.12.2000
X X X
П.Вязникову
Ты — Ахиллес в страшном мире Зенона,
Заполучившего Линию Грез.
Там для (зачеркнуто) нету закона,
Там отвечают пинком на вопрос.
Может, вернешься оттуда под небо
Звезд, незаметных в сыром декабре?
Лучше жевать ломоть черствого хлеба,
Чем говорить что-то черной дыре.
Сколько же можно, как глупые дети,
Hервного хищника дергать за хвост?
Лучше послушай на снежном рассвете
Песню холодных, но правильных звезд.
11.12.2000
Х Х Х
"Ненависть рождалась постепенно".
Н.Смирнова
Ненависть рождалась постепенно,
В стиле "сотня маленьких шажков",
Вместе с белоснежной мыльной пеной
От крутых стиральных порошков,
Вместе с пересоленной картошкой
И деньгами на зеркальный шкаф,
И словами, резкими немножно,
Дергая некстати за рукав.
Нет печальней повести на свете,
Чем рожденье этакой змеи.
...Вы мораль сию учтите, дети,
Строя жизни личные свои.
11.12.2000
Х Х Х
Город, вымокший как мышь
И голодный как собака...
Н.Смирнова
Город, вымокший как мышь
И голодный как собака,
Воет голосами крыш
Песню мусорного бака,
Песню жизни, где и боль,
И любовь, причем до гроба,
Где на тротуарах соль
Разъедает нашу обувь,
Где троллейбусы ползут
Словно овцы на закланье,
Где любого загрызут
С наилучшим пожеланьем.
Стаи серого ворья
В шубах Снежной Королевы...
Это Родина моя,
Растудыть ее налево.
11.12.2000
Х Х Х
"Украсив елку новыми стихами"
Н.Смирнова
Украсив елку новыми стихами
И исчерпав себя до потрохов,
Мы разразились новыми грехами —
Сырьем для наших будущих стихов.
11.12.2000
Х Х Х
Что осталось на дне недопитого сна?
Неужели я все же хочу
Неудобную, скверную правду узнать?
Неужели нестрашно ничуть?
Ведь бывают же сны — просто глупые сны!
Только этот, увы, не такой —
Дразнит привкусом горькой, полынной вины
И навязчиво манит рукой.
Но когда уж казалось — откровется дверь
И откроется тайна моя —
Он рассыпался горсткой песка. И теперь
Собираю по капельке я,
По осколку, по камешку, по волоску
Направленья нездешних дорог,
Где я шел по седому от пепла песку,
Повторяя забытый урок.
Но в багрово-коричневой вьюжной ночи
Перепутались нитки-пути,
И опять мое сердце угрюмо молчит.
Никогда мне в него не войти.
11.12.2000
Х Х Х
Наемница пера — одна,
И ей, конечно же, непросто.
Путей для творческого роста
Не видно. Плюс она бедна,
Не слишком, кстати, и красива,
Ей нелегко права качать,
Ее фамилию в печать
Дают как правило курсивом.
Но вот ведь брезжит иногда
За окнами ее звезда
И тайно направляет руку.
И пишет, пишет в стол она
(Тем приближая времена,
Когда войдут за ней без стука).
12.12.2000
Х Х Х
фанатам С.Л. посвящается
В пределах своего романа
Пытался автор-озорник
Вложить читателю ума, но
Ум, к сожаленью, не возник
В пределах черепной коробки —
Лишь похоть дышит горячо,
И, пузыри пуская, робкий
Читатель требует: "Еще!"
Неинтересны лоботрясу
Сплетенья мифов и интриг,
Ему куда важнее мясо,
Он жадно к щелочке приник.
Увы, писатель-кайфоломщик
На клавиши не хочет жать —
Уж лучше чай пить за столом, чем
Уродов разных ублажать.
Покуда автор пьет напитки,
Читатель мается тоской,
Он жить не может без подпитки.
Что с ним поделать? Он такой.
...Когда в мозгах полно тумана,
Вступать, читатель, не моги
В пределы этого романа
(Как, впрочем, и любых других).
13.12.2000
Х Х Х
Под Новый Год сгорела
Стиральная машина.
Обыденное дело,
Да где же взять шиши нам
На новую? И значит,
Пойдем ругать эпоху,
Где неудачник плачет
(Что помогает плохо).
А тихий голос Божий
Хоть говорит в тиши нам,
Но не подарит все же
Стиральную машину.
Напротив, намекает,
Что беды есть похуже,
Что без толку тоска и
Пора готовить ужин.
14.12.2000
Х Х Х
Забил я Гимн в мобилу туго
И думал: ублажу я ухо,
Позвонят — не стыжусь!
Еще бы текст принять из разных,
Еще на Кремль бы флаг наш красный,
Все стало бы совсем прекрасно,
Воссоздали б Союз!
В.Булчукей
Hеплохо, коли есть мобила,
Куда рука твоя забила
Усладу всех сердец.
А у меня мобилы нету,
И счастлив я: не слышу ЭТО,
Ведь коль опять придут Советы,
То будет мне... конец.
А Дума властною рукою
Забила в символы такое,
Что, право, не к лицу.
Да, господа, она забила
(Причем используя зубило)
То самое, что раньше было
МузЫкой на плацу.
Когда все мусорно и дымно,
Вот только не хватало гимна
Для всем известных драк.
Hо ваша партия готова
Hас под речевку Михалкова
Погнать туда, где будут снова
И вышка, и барак.
16.12.2000
Х Х Х
Знаток системного реестра
И прочих прелестей винды,
Он называл себя "маэстро"
И брал натурой за труды,
А именно: горячим чаем,
Горячим спором о судьбе
России (в скобках замечаем,
Что крайне редко о себе).
А после шел в ночную вьюгу,
Где воют песьи голоса.
Ему до Западного Юга
Пилить аж полтора часа.
А там не ждет его никто,
И рвется вешалка пальто.
17.12.2000
ЭТЮД О НЕВОЗМОЖНОМ БУДУЩЕМ
Пугает двадцать первый век
Большим набором заподлянок:
Нет, не развалится земля, но
В июле будет падать снег,
А всепланетной базой данных
Свободу людям отшибут,
Хоть будет всяк одет, обут
(О чем написано в романах).
Но, притворяясь до поры,
Россия выйдет из игры
С непредсказуемым исходом:
Освоив тайны черных дыр,
Уедет в параллельный мир
И там уж выстроит свободу
Без наркоты и лагерей,
Без лозунгов и продотрядов.
Не будет ядерных зарядов,
Кварталов красных фонарей
Не будет. Ни затылков бритых,
Ни обозленной нищеты.
Мечи, кольчуги и щиты
Не пригодятся. Замполитов
С собою тоже не возьмут,
И глупой головой в хомут
Никто отныне не полезет.
— Но что же будет в том краю?
— Спи, милый, баюшки-баю.
...Ответ ребенку неполезен.
18.12.2000
Х Х Х
Обратился я сердцем моим к тому, чтобы узнать,
исследовать и изыскать мудрость и разум,
Екклесиаст, 7:25
Обратился я сердцем к тому,
Чтоб узнать недоступное сердцу,
Чтоб открылись бумажные дверцы
В потаенную жаркую тьму.
Страшно даже стоять на пороге,
А насколько страшнее идти
Там, где рвутся земные пути
И кончаются черные строки,
Да и сроки все вышли уже
И обратной тропинки здесь нету,
Потому что не дал я монету
И не клялся на ржавом ноже —
Я пошел безрассудней и выше
Тех ущелий, туманов и вод,
Что ловушками служат. И вот
Не познал, чье дыхание слышу.
Может статься, я все же пойму,
Что неведомо единоверцам:
Обратился я сердцем к Тому,
Кто вошел в недоступное сердце.
19.12.2000
Х Х Х
Предательство — нехитрая наука,
Но, дорогой мой, в том-то вся и штука —
Чем опытнее ты в науке сей,
Чем реже обзывают "фарисей", —
Тем лучше изучаешь ты просторы
Своей души. Той самой, о которой
Заботишься, спасение ища,
Как всякий мастер шпаги и плаща.
И странником, забытым и бездомным,
Гуляешь по ее ущельям темным,
Среди когтистых высохших осин
И пузырями дышащих трясин.
Ты знал, на всякий случай уповая,
Что выигрыш без грязи не бывает,
А над собой невесело смеясь,
Ты погружался в собственную грязь.
А там, в глубинах, все отнюдь не просто.
Покрытая гниющею коростой,
Там корчится под пытками душа
(По правде говоря, едва дыша).
Гадаешь, кто бы мог ее спасти, но
Зачем ты рвался в лучшие, скотина?
Не говори, что так учили всех.
...И в воздухе январский стынет смех.
20.12.2000
Х Х Х
Мастер четких ударений,
В руки взяв чугунный лом,
Ты дробил на части время,
Объявив борьбу со злом.
Время гадко, время тупо,
Но бессмыслицы не множь,
Пересоленного супа
Сам же первый и хлебнешь.
Лучше умножай метели
На секунды из мешка,
Ведь не все ж они успели
Плотно слипнуться в века.
Пахнет кровью синий воздух,
Но не прыгай к небесам,
Ни к чему гадать на звездах —
Скоро все поймешь и сам.
Оценив хмельную шутку,
Бросишь лом в январский снег.
Это скучно, это жутко,
Это двадцать первый век.
24.12.2000
© Виталий Каплан